Несомненно, для сна ночь была потеряна, к тому же приготовления Гурина были выполнены только на треть. Хозяин заварил крепкий кофе и до трех утра просидел на кухне. Любитель подтяжек и той эпохи, когда они были как бы обязательным предметом мужского туалета, старик извлек из кучи барахла подтяжки для носков – вещь, сейчас почти забытую. После плечевой кобуры соорудить «портупею» для морского кортика было плевым делом. Уже без четверти три, спохватившись, Франц Николаевич вспомнил о «браунинге». Бывший цирковой, неистощимый выдумщик, изготовлявший реквизит для товарищей, он не долго думая приспособил под кобуру старый кожаный кошелек и, не будучи оригинальным, воспользовался оставшимися подтяжками для носков.

Работая, он поглядывал на спящего Андрея. Укол, который ему сделали, был сильным, доктор еще предупредил друга: «Даже не пытайся будить его. Он проспит не менее суток. Ему это просто необходимо». Гурин согласился со старым приятелем, будить Андрея он не собирался. Во время разговора у него зрел план: если он и разбудит кого раньше срока, так это Антона.

Когда «пробили склянки», Франц Николаевич подошел к кровати, где спал Никишин. Все, что приготовил Гурин, было при нем: под левой штаниной, плотно прижатый к ноге, покоился до поры до времени острый кусок стали; под правой – «браунинг» с разрывными пулями.

– Вставай, парень, – громко позвал Гурин, тронув Антона за плечо. – У меня для тебя есть сюрприз.

Его рука лежала на рукоятке «хеклера».

Часть III

Глава 23

Валентина Берегового разбудил телефонный звонок. Снимая трубку, он посмотрел на светящийся циферблат наручных часов: 4.04. Искренне надеясь, что ничего серьезного не случилось, он снял трубку.

– Береговой. Слушаю вас.

– Здравствуйте, Валентин Борисович. Извините, что побеспокоил вас так рано.

– Кто это? – Береговой свесил ноги с кровати и включил прикроватный светильник. По голосу он собеседника не узнал, определив лишь, что тот в возрасте, во всяком случае за пятьдесят. Однако в процессе разговора смутно припомнил, что ранее он раз или два беседовал с ним.

– Об этом чуть позже. Прежде чем мы продолжим разговор, я должен быть уверен, что ваш телефон не прослушивается.

Генерал молчал, собираясь с мыслями. Он знал, что подобные звонки иногда стоят многого. Береговой вот уже четвертый год работал начальником службы безопасности Председателя Правительства России, и в его практике это был, пожалуй, первый подобный звонок.

– Не уверен, – наконец произнес он, проводя ладонью по заспанному лицу.

И здесь он был искренен. Береговой не был убежден на сто процентов даже в том, что ФСБ не прослушиваются телефоны самого Премьера, не говоря уже о телефонах его личной охраны, часть которой составляли выходцы 9-го управления КГБ; кое-кто из них носил обидные прозвища «стукач» или «тихарь». Что касается Премьера, он боялся прослушивания больше всего по одной причине: любил крепкие выражения в разговорах с подчиненными. В такие моменты речь его была особо доходчивой.

Специалисты ФСБ ставили линии на «дистанционные жучки», конечно, не для прослушивания нецензурной брани Председателя. И это несмотря на то, что Береговой был в неплохих отношениях с шефом ФСБ. Положение генерала было немного запутанным, отчасти он и сам принадлежал к могучему ведомству, но все эти службы – федеральные, ГУО (Главное управление охраны), Cовет безопасности и так далее – существовали как бы порознь, составляя в то же время (как это было совсем недавно, включая погранвойска) единое целое. Большую путаницу создавало совмещение должностей – кто-то был замом сразу в двух ведомствах.

– У вас есть телефон, по которому мы могли бы поговорить спокойно?

Такой телефон у Берегового был, но он оставался недоступен простому смертному.

– Прежде чем я отвечу, я хотел бы знать, насколько серьезен и полезен будет этот разговор. Полезен не для меня.

– Я понял вас. Разговор этот очень серьезен, он как напрямую, так и косвенно касается безопасности. Безопасности очень многих людей. Об этом говорит время, в которое я вам звоню, и номер вашего телефона, который я узнал не от ваших, конечно же, соседей.

– Да, я понимаю. О личной встрече, как я догадываюсь, речь не идет.

– Это зависит от вас. Я пойду на контакт.

– Еще один вопрос. Я вас знаю?

– Здесь уместно ответить «нет».

– Но слышал или видел?

– Вернее всего первое. А если вы смотрите «Новости» – особенно последнее время, – то могли и видеть меня. Несколько дней назад мой рейтинг был выше, чем у Президента.

– Я знаю людей, которые по рейтингу опередили Президента на прошлой неделе. Это пять-шесть человек. Могу я предположить, что вы звоните от их имени?

– Нет. Вы подходите к делу прямолинейно. Я не имел в виду опубликованные социальные опросы или мнение определенных кругов. Я говорю лично от себя.

– Если мой телефон прослушивается, то вас уже засекли и определили ваш номер.

– Не беспокойтесь, через несколько секунд я покину это место. Так вы согласны на встречу?

– Каким образом вы планируете ее?

– Через двадцать минут будьте готовы. Вы позаботитесь о машине?

– Да.

– Тогда ждите моего звонка.

Послушав секунду-другую короткие гудки, Береговой повесил трубку. Мысленно воспроизведя разговор с незнакомцем, генерал вызвал машину и стал одеваться. Через пятнадцать минут он был полностью готов и держал в руке чашку с кофе.

Звонок прозвучал, когда часы показывали четыре часа двадцать восемь минут.

– Валентин Борисович, машина ждет вас внизу?

– Да.

– Хорошо. Тогда выслушайте указания. После того как я положу трубку, вы должны без промедления выполнить их.

– Согласен. В свою очередь хочу сказать вам, что вы вступили на опасную тропу. Я сам являюсь офицером службы безопасности и прошел неплохую школу в 9-м управлении.

– Я знаю.

– Слушаю вас. – Береговой сделал несколько маленьких глотков кофе.

– Валентин Борисович, когда вы спуститесь к машине, скажите водителю, чтобы он проехал до угла вашего дома со стороны шестого подъезда. С торца здания находятся два телефона-автомата. Рядом с первым – считая слева направо – на уровне глаз вы увидите листок бумаги, внешне похожий на обычное объявление. Сорвите его и прочитайте. Там указано место, где я буду ждать. У вас есть полчаса, чтобы доехать. Надеюсь, ваш водитель умеет определять за собой слежку. Пусть покатается по городу.

– Не беспокойтесь, мы знаем свое дело.

– Отлично. Не теряйте времени, Валентин Борисович. Иначе, если ваш телефон все же на контроле, вы не найдете моих координат.

Береговой и неизвестный абонент одновременно положили трубки. Генерал, на ходу допивая кофе, поставил пустую чашку на тумбочку в прихожей и быстро спустился вниз. Садясь в машину, он дал указание водителю Алексею Климентьеву:

– Алеша, разворачивайся – и к углу дома. Поставь машину правой стороной вплотную к телефонам-автоматам.

Водитель быстро разворачивал «Волгу».

Когда он остановился, Береговой открыл дверь и снял со стены узкую полоску бумаги.

– Давай, Алеша, покатаемся.

Климентьев бросил быстрый взгляд на генерал-майора и, резко газанув, сдал назад. Потом включил первую передачу и выехал на пустынное шоссе.

Вообще Климентьеву необязательно было кататься по городу, определяя за собой «хвост»; например, на Измайловском проспекте (городок Баумана) у него было место, где в хитросплетениях узких улочек и скоплений гаражей он стопроцентно мог оторваться от любого преследования. Дело было не только в лабиринте, а в скорости, на которой Климентьев проходил достаточно сложные извилистые участки. Это было самым удобным местом, где он не раз отрабатывал приемы отхода и периодически проверял, не загромождены ли они чем-нибудь по инициативе жильцов.

Когда Климентьев взял направление на Измайловский проспект, Береговой понял его.