Андрей улыбнулся, глядя на Горшкова.

– В Москве много телефонов-автоматов. В том числе и возле твоего дома. Что там у тебя?

Андрей взял из рук Горшкова полиэтиленовый пакет и заглянул в него.

– Там… – Володя, кашлянув, облизнул пересохшие губы. – Там одежда для тебя. А вот деньги. – Он суетливо полез в карман.

Андрей подождал, пока Горшков справится с шелковой подкладкой кармана, и принял от него деньги.

– Сколько? – спросил он, взвесив их на ладони.

Горшков ответил более чем поспешно. Он по-прежнему мыслил компьютерными категориями, и сейчас Андрей казался ему Биллом Гейтсом.

– Там сто долларов и полмиллиона рублей.

Бледные щеки Горшкова неожиданно загорелись, волна жара ударила в голову, но в конечностях была отвратительная слабость, мерзко влияющая на работу желудка. В животе отчаянно забурлило, и Горшков даже застонал, сделав резкое движение бедрами. Его глаза блуждали, он видел себя за дверью туалета, опускающим крышку унитаза. Терпеть больше он не мог.

– Андрей, – мучительно выдавил он, делая шаг к двери, – мне нужно в туалет.

Фролов посторонился.

– Конечно, иди.

Горшков сделал быстрый шаг, расстегивая на ходу брюки. Андрей задержал его.

– Надеюсь, в туалете телефона нет?

– Нет. Можешь проверить.

Володя чувствовал: еще мгновение – и он не вытерпит. Он закрыл глаза и стиснул зубы; стараясь не дышать, втянул живот в себя. Кроме унитаза, он больше ни о чем не думал, поэтому даже не контролировал свою речь. Его «Можешь проверить» прозвучало откровением.

Андрей, покачав головой, зажег в туалете свет и оглядел помещение. Кивнув другу, он закурил; дверь в туалет осталась открытой.

– Я не вправе спрашивать с тебя, – затягиваясь сигаретным дымом, он присел на тумбочку в прихожей. Времени у него было мало. – Наверное, ты поступил правильно. Еще неизвестно, как бы повел себя я, окажись вдруг на твоем месте. Ты слышишь меня, Вован?

– Да.

– Такое ощущение, что нет. Я говорю, – Андрей повысил голос, – что ты поступил нормально. Я тоже. Я перестраховался. У нас мало времени, поэтому заканчивай. Когда я уйду, ты продолжишь.

Горшков спустил воду и вскоре появился в дверях туалета.

Андрей прошел в комнату, пропуская впереди себя хозяина, и сел за стол. Одна стена напомнила ему витрину магазина оргтехники. Он посмотрел на часы.

– Деньги деньгами, но главное – это информация.

Горшков подумал, что предложение Андрея вполне приемлемо, хотя информация для него была дороже денег.

– Что тебя интересует?

Андрей сделал приглашающий жест:

– Садись за компьютер.

Горшков выполнил просьбу.

– Во-первых, информация по Никишину. Ты знаешь, кто ведет его дело?

– ФСБ.

– Это понятно. Кто конкретно? Человек.

– Не знаю. Мы провели только один радиоперехват, когда звонили из Самары на мобильный телефон в Москве. Сегодня утром. – Горшков начал оживать. К нему вернулись жизненные краски. – Очень интересный звонок, Андрей. Владельца я установил. Тебе дать его адрес?

– Да. И содержание разговора. Секунду, – Андрей перехватил худую руку Горшкова, потянувшуюся к клавиатуре. – Хочу предупредить тебя, что мне терять нечего, а тебе есть что. Не вздумай шутить, иначе я отвечу тем же. Я останусь у тебя надолго, и когда сюда придет Иванов или Дробов, они застанут нас добрыми друзьями. Старыми друзьями, Вован. Они узнают о том, что ты утаил от генерала мою судимость, а сейчас решил помочь мне деньгами и некоторой информацией, послав по ложному следу штурмовиков Дробова. Ты очень умный в их глазах, я – нет. Поэтому поверят мне, а не тебе. Это будет твоя последняя встреча с генералом. И моя тоже. Одним словом, Вован, я прихвачу тебя с собой прицепом. И еще помни о том, что мое положение безнадежное, а ты выкрутишься, скажешь правду и можешь добавить, что я угрожал тебе пистолетом. Что касается меня, то я попытаюсь спасти себя. Для этого мне нужен Антон Никишин, и вдвоем с тобой мы выйдем на него. Но о Никишине ты должен молчать, ясно?

Горшков выслушал Андрея, не проронив ни слова. Действительно, у Фролова нет повода убивать его, хотя Горшков перепугался до смерти, до кровавого поноса; а выкрутиться он сумеет. И еще. Андрей абсолютно прав: нужно будет сказать Дробову только правду. Ничего, кроме правды.

Андрей посмотрел на часы.

– Так, через десять минут они будут там, подождут еще столько же, потом начнут звонить тебе и одновременно кого-то пошлют сюда. Итого, времени у нас около получаса. До последнего тянуть не будем, поэтому уточним: времени у нас всего двадцать минут.

Горшков молча согласился с ним и застучал тонкими пальцами по клавиатуре.

– Тебе распечатать? – спросил он не оборачиваясь.

– Нет, я запомню.

– Так… Вот этот звонок. – Горшков указал рукой на экран монитора.

– А у тебя есть доступ к файлам МВД и ФСБ?

– Доступ? – Улыбнувшись, Горшков ответил с присущим ему юмором: – Есть такой пункт, который называется Зональным информационным центром. Он связан информационным кабелем из оптических волокон со Следственным управлением, Управлением ГАИ, муниципальными округами и Управлением по борьбе с организованной преступностью. Фрагментарная связь. В ЗИЦе нет кодов, доступ практически свободный.

– Им наплевать на секретность?

– Отнюдь нет. Просто сколько-нибудь секретные сведения по компьютерным каналам не передаются. Если необходима какая-то информация, сотрудники того или иного органа приезжают в Зональный центр и подают письменный запрос. Отличная защита от взломов.

Андрей промолчал. На экране он прочитал:

В верхнем правом углу экрана стояла дата, и ниже:

Горшков обратил внимание Андрея на информацию об автомобиле Розена.

– «Девятка» цвета «мокрый асфальт», номер Г-344-ВМ.

– А с кем разговаривал этот Розен?

Горшков пожал острыми плечами.

– Не знаю. Могу только сказать, что звонок был из Самарской области.

– Так, понятно. Что еще интересного ты можешь сообщить мне?

– Пожалуй, это все.

– Я почему-то не верю тебе. Давай вместе прогуляемся по просторам базы данных. Какие сообщения легли на стол Дробова за последние день-два?.. Ну, Вован, у нас мало времени.

– Не знаю, заинтересует ли это тебя. В общем, я готовил одно сообщение. Я могу вывести информативную часть.

– Выводи. И Дробов проявил интерес к нему?

– Не знаю, его реакции я не видел. Я просто положил ему на стол бумагу, и все. Потом ушел.

– Хорошо, выводи, я тоже посмотрю.

Андрей, прочитав запись еще одного телефонного разговора, спросил:

– А как ты определяешь, что нужно Дробову, а что нет?

– У меня есть список ключевых слов, по которым идет автоматический поиск в режиме радиоперехвата. Этот список составил лично генерал.

– Распечатай его.

Горшков занес руку над клавиатурой и нерешительно посмотрел на Андрея.

Тот в свою очередь бросил взгляд на часы.

– У нас всего пять-шесть минут. Пока идет распечатка, подумай, что будешь говорить Дробову. Советую обратить внимание на следующее. Тебе не следует распространяться о том, что ты выдал мне столько секретной информации. Иначе ты никогда не выйдешь из этого дома. Ты будешь героем, когда скажешь, что молчал даже после побоев.

– Что ты имеешь в виду? – неуверенно спросил Горшков.

Андрей пожал плечами: «Разве и так не понятно?»

– Это нужно не только мне, – произнес он. – В первую очередь это необходимо тебе. Ты же не хочешь закончить свою жизнь прямо сегодня?

– Нет.

– Вот и отлично. У тебя есть шкурка?

– Что?

– Крупная наждачная шкурка.

– Есть… – В голове Горшкова пронеслась смутная догадка. – В кладовке. На верхней полке.

Через полминуты Андрей стоял напротив Горшкова, держа в руке кусок крупной наждачки. Вован побледнел, но, похоже, Андрей предлагал самый приемлемый вариант.